Silvan писал(а):...
Слышь ты, алхимик, любящий собирать сплетни. Ответь мне плиз, какое отношение к желтой прессе имеет основанный мной журнал по архитектуре и дизайну ?:-)
- Так будете, я в вас верю - в карту не гляди, потенциал гигантский. И мастерством журналистским уже овладели.
Не расчленение, а препарация!
- Вы, мил человек, научное исследование с чернухой всякой не путайте!
Этот эпизод из своей жизни А. Литвин рассказал в книге "Выше бога не буду"(с). Перепечатка из журнала астролога Кати Старцевой "Млечный путь"
Поздней осенью 1980 года Александр проходил срочную службу в армии в качестве фельдшера полкового медпункта.
"Служба продолжалась, я лечил бойцов, офицеров, их жен и детей, которые периодически болели или травмировались. Мне приходилось делать все, что я умел, чему меня учили. Никаких ЧП, никаких кризисов - все было спокойно до одного случая.
Как-то в субботу я проверил качество пищи, сделал запись в журнал и пошел в баню.
Я намылил голову и только собрался смыть пену, как услышал крик:
- Товарищ сержант, товарищ сержант!
Я смахнул пену.
- Чего ты кричишь?
Передо мной стоял испуганный боец. Узбек. От страха он что-то быстро-быстро говорил на своем языке. Я его остановил:
- По-русски говори, что случилось?
- Там батальон умирает!
- Кто умирает?
- Батальон умирает! Столовая! Батальон умирает!
Первая мысль: отравились что ли? Нет, не может быть, вроде все проверил, продукты свежие, да и повар давно толковый назначен.
Я как был в мыле, так и побежал в столовую батальона, на ходу натягивая гимнастерку.
Забежав в столовую, увидел, что один солдатик катается по полу, а остальные с ужасом смотрят на него. Он крутился винтом и кричал. Я не узнал этого солдатика. Как так? Всех знаю, а этот какой-то незнакомый.
Только потом понял, что это боль так исказила его лицо, а при росте 192 сантиметра от боли он уменьшился настолько, что и представить нельзя, как же он хотел спрятаться от этой ужасной боли!
Я прижал его к полу, оторвал руки от живота, задрал гимнастерку и приложил ладони. Живот был как доска. Тааак, кинжальная боль. Похоже на прободную язву желудка.
«Быстро дайте лед!» Я приложил лед к его животу. У парня начинался болевой шок.
По всем законам, до выставления диагноза обезболивать нельзя, чтобы не смазать картину симптоматики, но до ближайшего госпиталя 200 километров, а делать полостную операцию я не решусь.
Только в крайнем случае, и я не хотел, чтобы этот случай наступил. А он наступал у меня на глазах. Сомнений в диагнозе не было: практика на «скорой» даром не прошла, нечто подобное я уже встречал. Времени в обрез, шок надо убрать, а там разберусь что и как.
Я вколол ему промедол из шприцтюбика прямо через ткань галифе. Попросил бойцов подержать больного, а сам побежал за капельницей. Дежурный офицер спросил:
- Что будем делать?
- Вызывай вертушку, вариантов нет, здесь только операция. Похоже на перфорацию стенки желудка. Если она не прикрыта сальником, я его не спасу - начнется перитонит.
Офицер побежал куда-то звонить, а я остался с бойцом. Парень затих. Боль ушла, но я понимал, что времени у меня совсем-совсем мало. Офицер вернулся:
- Вертушки не будет - нет погоды.
Он уставился на меня. Ох уж эти офицеры! Не дай бог война, подумал я.
- Тормози любой поезд, лучше товарный, и чтоб ему зеленый дали до Могочи!
Поезд был рядом, товарный, длинный. Мы погрузились в заднюю кабину локомотива и поехали на восток. Лед на животе растаял, раствор закончился.
Я выставил свою руку в окно, остудил ее до онемения и положил на живот бойцу. Так мы и ехали: я периодически остужал свою руку и держал на его животе. Я представлял, что это не рука, а кусок нетающего льда, холод от которого замораживал парня до самого позвоночника. При этом волей или не волей, мой позвоночник тоже промораживался.
Поезд шел медленно, на том участке дороги был серпантин, и я постоянно видел в окне часть состава. В какой-то момент поезд просто встал.
Он забуксовал на рельсах, и машинист вышел с ведром и посыпал рельсы песком. Тот песок, что был в специальных емкостях перед колесными парами от мороза превратился в несыпучую глыбу, и машинисту пришлось отсыпать метров тридцать полотна вручную.
Я его торопил, а он и сам понимал, что вопрос серьезней просто некуда. Мы подъехали к мосту перед станцией на красный семафор и встали.
- Надолго?
- Не знаю, там несколько поездов маневрируют.
Давление у парня в ноль. Я вытащил его из локомотива, погрузил на себя и потащил по мосту. Идти с этим длинным парнем на плечах было крайне неудобно, надо не промазать мимо шпал, а внизу пропасть и слышно шум реки, которая даже в такие морозы никогда не замерзает.
Я протащил его через мост, там меня ждала машина «скорой» помощи, и мы поехали в госпиталь.
Я сидел в холле хирургического отделения и ждал.
Спать не мог: так устал, что сон никак не шел.
Я согрелся, и только рука все еще была огромным айсбергом.
Вышел дежурный хирург, капитан медслужбы.
- Живучий у тебя пациент попался! Сколько ты его сюда тащил?
- С момента пенетрации - пять часов.
- Не может быть! Но повезло парню, повезло: дырка сальником была прикрыта.
Ты там разберись у себя, с чего это боец язву заработал.
- Разберусь, обязательно разберусь, дай только до дома доехать.
Меня отпустило. Назад я ехал на пассажирском поезде «Владивосток - Москва». Попросил проводницу разбудить меня за пять минут до остановки, залез на вторую полку плацкарта и уснул. Вокруг был лед, и моя рука страшно мерзла.
По прибытии в батальон, я доложил командиру обстановку, а сам пошел в медпункт.
Мне вдруг стало плохо, я присел на кушетку и потерял сознание.
Пришел в себя от того, что кто-то меня бил по щекам.
Это был мой армейский дружок - узнал, что я вернулся, и решил проведать.
Он обнаружил меня в полу-сидячем положении, бледным и практически не дышащим. Сначала он подумал, что я сплю, но потом сообразил, что я без сознания, и достаточно сильно влепил мне по щеке.
Я очнулся, слабость была дичайшая и сильнейшая боль в спине. Ощущение, что в позвоночнике какое-то отверстие, и из него уходят силы.
Я попытался повернуться и вновь потерял сознание. Товарищ сунул мне под нос нашатырь, я пришел в себя, стараясь не шевелиться: похоже, пока тащил парня, сместился межпозвоночный диск.
Сказал другу, какой препарат надо найти, как развести, и велел сделать укол.
Он умел делать уколы собакам, поскольку был инструктором служебно-розыскной собаки. А я был его первым человеческим пациентом. Руки у него дрожали, но виду он не подавал.
Я проболел ровно десять дней и терял в день по полкилограмма веса.
Я ничего не ел, только пил. И спал.
Все дни и ночи напролет мне снились кошмары и лед. Лед до горизонта, лед вокруг меня. И я никак не мог согреться. Я искал способ выздороветь и нашел его: попросил друга налить мне спирта и насыпать в него молотого черного или красного перца и найти пару стеариновых свечек.
- А тебе можно? Состояние-то не очень.
- Лед надо растопить - по-другому никак!
Я выпил двести граммов спирта с перцем и уставился на горящие свечи.
Я тянул это пламя на себя. Наконец пламя внутри меня пересилило лед, и я уснул. Уснул, и лед мне больше не снился.
Утром я проснулся абсолютно здоровым, но крайне страшным из-за своей резкой худобы. Восстановился я быстро.
И тут же занялся поиском причин прободной язвы желудка у того самого бойца.
Причина была элементарной. Солдат был водителем. Он заправлял машину бензином из двухсотлитровой бочки, предварительно переливая бензин из бочки в канистру: опустил в бочку шланг и принялся отсасывать воздух, чтобы создать отрицательное давление и, по принципу сообщающихся сосудов, перелить топливо в канистру.
Но не рассчитал момент и проглотил приличную порцию ядовитого этилированного бензина. И все.
Этого бойца комиссовали из армии.
Через несколько лет я сделал вывод: при вовлечении внешней энергии никогда нельзя быть ее частью, только распределителем.
То есть мне нельзя было представлять, что моя рука - изо льда. Нужно было брать лед из конкретных реальных мест, ведь льда в моей жизни, как и в жизни многих в северном полушарии, было более чем достаточно".
Веду астроконсультации на канале телеграмм: +7 964 348 7167
... Через несколько лет я сделал вывод: при вовлечении внешней энергии никогда нельзя быть ее частью, только распределителем.
То есть мне нельзя было представлять, что моя рука - изо льда. Нужно было брать лед из конкретных реальных мест, ведь льда в моей жизни, как и в жизни многих в северном полушарии, было более чем достаточно".
Подобное правило безопасности есть и в приёмах магической "космоэнергетики". На практике (не лищной, конечно) оказалось не всё так просто и "целитель" всё-таки цепляет частично "грязь" на себя, что приводит к замечаемому ухудшению самочувствия.
... Через несколько лет я сделал вывод: при вовлечении внешней энергии никогда нельзя быть ее частью, только распределителем.
То есть мне нельзя было представлять, что моя рука - изо льда. Нужно было брать лед из конкретных реальных мест, ведь льда в моей жизни, как и в жизни многих в северном полушарии, было более чем достаточно".
Подобное правило безопасности есть и в приёмах магической "космоэнергетики". На практике (не лищной, конечно) оказалось не всё так просто и "целитель" всё-таки цепляет частично "грязь" на себя, что приводит к замечаемому ухудшению самочувствия.
не поняла, что значит из конкретных мест, если в поезде, на тот момент льда не было?
Я-не ленивая, просто меня хранит великий, древнеегипетский Бог покоя и умиротворения Данунах!
Товарисч проявил рассказчиковую магическую природную смекалку и мысленно качал холод. Конкретные места: ледники, хоть в горах, хоть в антарктиде. http://cosmoagida.ru/?p=2288
я вот тоже считал, что форумы создаются на почве любви к какой то теме,
а оказывается , наоборот, людей сплачивает ненависть к тем , кто не разделяет именно их взгляд на предмет ..
...широта его собственных вкусов должна являться его собственным делом. Но нет же... распушает свою "широту" и покручивает ей в разные стороны, вальяжно прохаживаясь по форуму. Заискивая одобрения))
Веду астроконсультации на канале телеграмм: +7 964 348 7167
пузыри получаются у тебя
по-моему ты первый кто посчитал меня не способным трудиться ... может быть ты ждешь, что я буду пахать на твоей ниве - вот это напрасно ..
