Астропроцессор ZET

Конечно, мой цветочек, ты права - наступит день, и брат пойдет на брата. Гляди на гущу в чашке - бесенята все пишут, пишут странные слова на порванном пергаменте судьбы, глаголят что-то…лучше бы молчали! Чернеют буквы – словно от печали…
С ума сойти от этой ворожбы - да кто позволит, нешто можно так? Взялась за гуж - тяни, такое дело… не ты ли раньше, милая, хотела побольше знать, легко срывать колпак лукавой лжи, и, ведая предел грядущему, молчать себе степенно, глядеть, как время чуть колышет пену людских пороков, чаяний и дел…
Ну-ну, голубка, брось, отринь печаль… и что за мода - враз реветь белугой…ты не хозяйка дару, но прислуга, запомни это!
… А подай-ка шаль, замерзла что-то…видится опять - как бродит детвора по кучам пепла, порой мечтаю – лучше бы ослепла…да мысли, точно груз - ни лечь, ни встать: кто, как не ты, расскажет о таком?.. да что там, не гадай, никто не скажет!
А на губах все горше привкус сажи, саднит язык, и в горле склизкий ком…
Эх, девонька, пытайся привыкать…пророчества – они не на минуту…меня, когда давала слабину-то, секли, а я к тебе - ну чисто мать… тогда и жисть была совсем иной, и нравы, понимаешь ли, иные…
Что, клонит в сон? Простынки вот льняные возьми, стелись, чего сидеть смурной. Задерни занавеску, там огни… помстилось, вроде угли пепелища…
Назавтра - будет день и будет пища.
Храни тебя... хоть кто-нибудь - храни.

(с) Алина Марк

наступит день, и брат пойдет на брата.

было ведь уже, чего пугать грядущее.

Кручина о хакерской атаке

Взломался комп, зловредным хаком.
Никнейм поник кукляшной головой,
Пав оклеветанный молвой.

Скажи - к чему теперь стенанья,
Пустых легенд ненужный хор?
И жалкий лепет оправданий?
Тырнет свершил свой грозный приговор!

Garga, Вы тему почитывали....
Да, правы...

Думаю, что всё дело в пиве.

Губит людей не пиво

В жизни давно я понял
Кроется гибель где
В пиве никто не тонет
Тонут всегда в воде
Реки, моря, проливы
Сколько от них вреда
Губит людей не пиво
Губит людей вода
Губит людей не пиво
Губит людей вода

Скажем в работе нашей
Друг незабвенный мой
Пиво всего однажды
Взял и развёл водой
И улыбнувшись криво
Крикнул он в день суда
Губит людей не пиво
Губит людей вода
Губит людей не пиво
Губит людей вода

Если душевно ранен
Если с тобой беда
Ты ведь пойдёшь не в баню
Ты ведь пойдёшь сюда
Здесь ты вздохнёшь счастливо
Крякнешь и скажешь ДА !!!
Губит людей не пиво
Губит людей вода
Губит людей не пиво
Губит людей вода
ДА !!!

garga писал(а):Кручина о хакерской атаке
...
Губит людей не пиво

Omina писал(а):

"... и мне идут очки".
В.В.С.

Палач
Владимир Высоцкий

Когда я об стену разбил лицо и члены
и все, что только было можно, произнес
Вдруг сзади тихое шептанье раздалось:
"Я умоляю вас, пока не трожьте вены.

При ваших нервах и при вашей худобе
Не лучше ль чаю? Или огненный напиток?
Чем учинять членовредительство себе,
Оставьте что-нибудь нетронутым для пыток".

Он сказал мне: "Приляг,
успокойся, не плачь, -
он сказал: - Я не враг,
Я - твой верный палач.

Уж не за полночь - за три.
Давай отдохнем.
Нам ведь все-таки завтра
работать вдвоем".

Раз дело приняло приятный оборот -
Чем черт не шутит - может, правда, выпить чаю?
- Но только, знаете, весь ваш палачий род
Я, как вы можете представить, презираю.

Он попросил: "Не трожьте грязное белье.
Я сам к палачеству пристрастья не питаю.
Но вы войдите в положение мое -
Я здесь на службе состою, я здесь пытаю.

И не людям, прости, -
Счет веду головам.
Ваш удел - не ахти,
но завидую вам.

Право, я не шучу,
Я смотрю делово -
Говори, что хочу,
Обзывай хоть кого".

Он был обсыпан белой перхотью, как содой,
Он говорил, сморкаясь в старое пальто:
"Приговоренный обладает, как никто,
Свободой слова, то есть подлинной свободой".

И я избавился от острой неприязни
и посочувствовал дурной его судьбе.
"Как жизнь?" - спросил меня палач. - Да так себе... -
Спросил бы лучше он: как смерть - за час до казни.

- Ах, прощенья прошу, -
Важно знать палачу,
Что, когда я вишу,
Я ногами сучу.

Да у плахи сперва
хорошо б подмели,
Чтоб моя голова
не валялась в пыли.

Чай закипел, положен сахар по две ложки.
- Спасибо! - Что вы! Не извольте возражать!
Вам скрутят ноги, чтоб сученья избежать,
А грязи нет, - у нас ковровые дорожки.

Ах, да неужто ли подобное возможно!
От умиленья я всплакнул и лег ничком.
Он быстро шею мне потрогал осторожно
И одобрительно почмокал языком.

Он шепнул: Ни гугу!
Здесь кругом стукачи.
Чем смогу - помогу,
Только ты не молчи.

Стану ноги пилить -
Можешь ересь болтать,
Чтобы казнь отдалить,
Буду дольше пытать.

Не ночь пред казнью, а души отдохновенье!
А я уже дождаться утра не могу.
Когда он станет жечь меня и гнуть в дугу,
Я крикну весело: "Остановись, мгновенье, -

чтоб стоны с воплями остались на губах!
- Какую музыку, - спросил он, - дать при этом?
Я, признаюсь, питаю слабость к менуэтам,
Но есть в коллекции у них и Оффенбах.

Будет больно - поплачь,
Если невмоготу, -
Намекнул мне палач.
- Хорошо, я учту.

Подбодрил меня он,
Правда, сам загрустил:
"Помнят тех, кто казнен,
А не тех, кто казнил".

Развлек меня про гильотину анекдотом,
назвав ее лишь подражаньем топору.
Он посочувствовал французкому двору
и не казненным, а убитым гугенотам.

Жалел о том, что кол в России упразднен,
Был оживлен и сыпал датами привычно.
Он знал доподлинно - кто, где и как казнен,
И горевал о тех, над кем работал лично.

- Раньше, - он говорил, -
Я дровишки рубил,
Я и стриг, я и брил,
И с ружьишком ходил.

Тратил пыл в пустоту
и губил свой талант,
а на этом посту
повернулось на лад.

Некстати вспомнил дату смерти Пугачева,
рубил, должно быть, для наглядности, рукой.
А в то же время знать не знал, кто он такой, -
невелико образованье палачево.

Парок над чаем тонкой змейкой извивался.
Он дул на воду, грея руки о стекло.
Об инквизиции с почтеньем отзывался
и об опричниках - особенно тепло.

Мы гоняли чаи,
Вдруг палач зарыдал:
"Дескать, жертвы мои
все идут на скандал.

Ах, вы тяжкие дни,
палачева стерня.
Ну за что же они
ненавидят меня?"

Он мне поведал назначенье инструментов.
Все так не страшно - и палач как добрый врач.
Но на работе до поры все это прячь,
чтоб понапрасну не нервировать клиентов.

Бывает, только его в чувство приведешь,
водой окатишь и поставишь Оффенбаха,
а он примерится, когда ты подойдешь,
возьмет и плюнет. И испорчена рубаха.

Накричали речей
мы за клан палачей.
Мы за всех палачей
пили чай, чай ничей.

Я совсем обалдел,
чуть не лопнул, крича.
Я орал: "Кто посмел
обижать палача?!"

Смежила веки мне предсмертная усталость.
Уже светало, наше время истекло.
Но мне хотя бы перед смертью повезло -
такую ночь провел, не каждому досталось!

Он пожелал мне доброй ночи на прощанье,
согнал назойливую муху мне с плеча.
Как жаль, недолго мне хранить воспоминанье
и образ доброго чудного палача.

Памяти Ф.И.Т., Р.П.У., А.А.Т., Б.Н.С.


Ты должен сделать добро из зла,
потому что его больше не из чего
сделать.



[...]



Люблю глаза твои, мой друг,
С игрой их пламенно-чудесной,
Когда их приподымешь вдруг
И, словно молнией небесной,
Окинешь бегло целый круг...
Но есть сильней очарованья:
Глаза, потупленные ниц
В минуты страстного лобзанья,
И сквозь опущенных ресниц
Угрюмый, тусклый огнь желанья.

Александр Филиппов писал(а):


И сквозь опущенных ресниц
Угрюмый, тусклый огнь желанья.

Это больше всего и манит....

Про зависть

Если б я родился в семейке Мураками,
Папа Мураками бы брал меня на руки,
Я бы не общался бы с вами, чудаками,
И меня бы звали например, Харуки,
То тогда бы я бы написал бы книгу,
А потом приперся бы например в Россию,
Мне бы тут бы бабы не казали фигу,
Сами бы поспать бы с ними попросили.

Если б мой папаша был старик Коэльо,
А меня бы звали скажем бы, Паоло,
Я бы как алхимик разводил бы зелья,
Скажем для примера, водку с пепси-колой,
А потом бы я бы написал бы книгу,
А потом припёрся бы например в Тарусу,
Бабы бы меня бы облепили мигом,
Ну а мужики бы разбежались, трусы.

Если бы мой папа был Владимир Путин,
А меня б назвали в честь него Володей,
Я бы рос не пьянью, был бы не распутен,
Я бы стал чекистом, как Дзержинский вроде,
А потом бы я бы стал бы президентом
Скажем, Уругвая или там, России
Я бы девок лапал, пользуясь моментом,
Девки бы молчали, а не голосили

Если бы родился я Гребенщиковым,
Звали бы меня бы, думаю, Борисом,
Я бы на гитаре бацал не фигово,
Я к себе бы девок звал бы за кулисы,
Я бы там бы им бы написал бы песню
«Отнесите в реку, положите в воду»
Я бы был бы девкам очень интересен,
Вы бы все от зависти сдохли бы, уроды.

Если бы я был бы например Орлушей,
Я бы написал бы стих про «Задолбало»,
Я бы острым словом лез бы бабам в душу,
Баб бы этих самых было бы немало.
Стоп! Собрался, тряпка! Хватит водку кушать,
Ну не можешь бросить, то прервись хотя бы
Посмотри на паспорт, ты и есть Орлуша,
А вот эти, рядом, между прочим, бабы!

Исполняется в стиле рэп...

Посвящается теме, которой нет, но которая продолжается.

"...я так удивилась, когда ты сказал в интервью,
Что книгу мою прочитал,
И так ею был потрясён,
Что взял за основу сценария книгу мою.
Жаль не ты её написал,
Ведь видел такой же сон.

Так вышло, бестселлером стал мой мучительный труд,
Хотя есть много других,
Не менее странных книг.
В моих персонажах все люди себя узнают,
Хотя я писала про нас,
Все думают, это про них.

Приходится мне иногда отвечать на вопрос:
Откуда такие мысли,
Столько странных сюжетных линий?
Всегда отвечаю, что всё банально и просто
В моей монотонной жизни,
Но я люблю смотреть фильмы.

А ведь каждый из нас мог нормальным бы быть человеком.
Хорошо, что не вышло так,
И что мы такие как есть..."

Ольга Пулатова

Владимир Маяковский

Любит? не любит? Я руки ломаю...
I

Любит? не любит? Я руки ломаю
и пальцы разбрасываю разломавши
так рвут загадав и пускают по маю
венчики встречных ромашек
Пускай седины обнаруживает стрижка и бритье
Пусть серебро годов вызванивает уймою
надеюсь верую вовеки не придет
ко мне позорное благоразумие

II

Уже второй
должно быть ты легла
А может быть
и у тебя такое
Я не спешу
и молниями телеграмм
мне незачем
тебя
будить и беспокоить

III

море уходит вспять
море уходит спать
Как говорят инцидент исперчен
любовная лодка разбилась о быт
С тобой мы в расчете
И не к чему перечень
взаимных болей бед и обид.

IV

Уже второй должно быть ты легла
В ночи Млечпуть серебряной Окою
Я не спешу и молниями телеграмм
Мне незачем тебя будить и беспокоить
как говорят инцидент исперчен
любовная лодка разбилась о быт
С тобой мы в расчете и не к чему перечень
взаимных болей бед и обид
Ты посмотри какая в мире тишь
Ночь обложила небо звездной данью
в такие вот часы встаешь и говоришь
векам истории и мирозданью

печатается без знаков препинания,
как в записной книжке Маяковского
1928-1930

СОВЕТЫ ДЕВОЧКАМ

Берегите, девочки, ум и душу,
Не читайте, девочки, Мураками,
Я прошу вас, девочки, стих послушать:
Не встречайтесь, девочки, с чудаками.

Девочки красивые (ножки, глазки),
Неужели слёзки вам лить охота?
Вы не верьте, девочки в песни-сказки,
Не влюбляйтесь, девочки в идиотов.

На безрыбье, девочки, от безделья
Постарайтесь, девочки, быть разумны,
Жизнь не книжка, девочки, не Коэльо,
Не любите, девочки, шибко умных.

Одевайтесь, девочки, по сезону,
Зонт носите, девочки, если дождик,
Опасайтесь, девочки, дыр озонных
И таких, кто говорит: "Я — художник"

Жизнь по правилам должна со-вершаться,
Между зимами всегда будет лето,
Только боже упаси вас влюбляться
В тромбонистов, трубачей и поэтов.

Ведь в любви, как при покупке машины,
Очень дорого платить по кредиту,
Если слишком интересен мужчина,
Лучше вежливо сказать: "Да иди ты!".

Чтобы сразу до любви и лобзаний
Эти гении искусств и культуры
Не имели бы на вас притязаний
И не думали, что все бабы — дуры.

Пусть идут они под дождь или в слякоть,
Помашите им рукой в окон рамы,
Пусть научатся они тоже плакать,
Пусть на сердце и у них будут шрамы.

Вы встречайте их в кино и на танцах,
Говорите: "Как дела? Как работа?"
Познакомьте со своим иностранцем
Лучше с немцем жить, чем жить с идиотом.

Нарожайте чужеземцу детишек
Обучайте их основам балета,
Назовите одного из мальчишек
В честь любимого когда-то (поэта).

Всё что нужно в этой жизни узнайте,
Что не нужно, пусть проносится мимо,
Иногда под Новый Год вспоминайте
Про немного горький запах жасмина.

А пока в Москве сирень отцветает,
Он несёт вас через дождик по луже,
Он стихи без перерыва читает,
Он — поэт, а значит, он вам не нужен.


Орлуша

Рискую повториться, но просится...

Мимолетное созданье,
Полуночное свеченье.
Ты - проблема мирозданья,
Ты - мое предназначенье.

Искры светят, искры гаснут.
Остаются только блестки.
Мотылек крылами машет,
Как звезда на перекрестке.

Перекресток..перекрестье.
Над тобой мой лучик тонкий.
Он погас, не согревая,
Рассыпаясь пылью звонкой.

Крест судьбы, границы мира
Мотылек крылами чертит...
Подожди еще немного,
Обретешь и ты бессмертье...

вот и вся любовь...

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.

Я вас любил безмолвно, безнадежно.
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим.
Пушкин 1829

Я вас любил. Любовь еще (возможно,
что просто боль) сверлит мои мозги.
Все разлетелось к черту на куски.
Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее: виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! Все не по-людски!
Я вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Бог другими — но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит — по Пармениду — дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться — «бюст» зачеркиваю — уст!
Бродский 1974