ну это совсем другое дело
в этом случае оч смешно
А смеяться разрешается?
Модератор: Аид
краткая биография
Училась в православной гимназии, после чего окончила факультет журналистики МГУ и факультет театроведения ГИТИСа (РАТИ).
С 2001 года работала на телевидении.
В 2001 году — корреспондент программы «Ортодокс» производства Информационного агентства Русской православной церкви, выходившей на канале ТВЦ.
С 2001 по 2009 годы сотрудничала с «Третьим каналом». Изначально (до 2003 года) явлалась корреспондентом программ «Итоги недели с Глебом Пьяных», «Главная тема», «Цена вопроса», «Дольче Вита», «Выводы с Петром Толстым». В 2003—2009 годах — шеф-редактор программ «Регион» (2003—2004) и «Русский взгляд».
Вела программы «Москва-2009», «Город и люди», ток-шоу «Горожанка» на телеканале «Столица».
В 2010—2011 годах — руководитель итоговой информационно-аналитической программы «Контекст» на телеканале «Культура».
Параллельно продолжала работать в Информационном агентстве Русской православной церквы, где участвовала в производстве передач Православный календарь, «Русский взгляд» (совместно с «Третьим каналом»), участвовала в создании программ для телеканала «Спас» («И Татьянин день», «Семинаристы»).
Принимала участие в создании более 80 документальных фильмов, в том числе снятых для телеканалов «Россия-1», «Культура», «Первый канал». Автор сценария документальных фильмов «Путь Патриарха» (2009), «Чужая земля» (2013), «Война и мифы» (2014), «Никита Михалков» (2015, соавтор сценария) и других.
В 2015 году стала советником руководителя департамента кинематографии Минкультуры.
С августа 2016 по январь 2018 года — заместитель директора дирекции социальных и публицистических программ АО «Первый канал».
С 17 января 2018 по 21 января 2020 года — руководитель департамента кинематографии Министерства культуры Российской Федерации.
Да ты не обижайся; я же правду говорю. Ну куда тебе из твоего захолустья подытоживать культуру, в создании которой поучаствовали ПУШКИН,ТОЛСТОЙ, ДОСТОЕВСКИЙ, ЧАЙКОВСКИЙ ....Lex писал(а):ты самый обычный болванАзъ писал(а):Ты кто такой , чтобы подытоживать. Твое место ... у параши.
Жизнь - конечна, заблуждения - вечны
-
сын Божий
- Сообщения: 8803
- Зарегистрирован: 30 дек 2012, 08:46
- Откуда: Прекрасная страна! Будет прекрасным и государство.
Новый минкульт - лицо, вернее харя, ОПГ. Ну, и, конечно, из "наших". Оно и прежний - соответствовал.Lex писал(а):это кому какГригорий писал(а):ну это совсем другое дело
в этом случае оч смешно
кому смешно, другим не очень
если говорить в общем, как бы подытоживая, то новый министр
соответствует состоянию культуры РФ в данный момент времени
Весь мир - театр. А люди в нём - актёры. Алигьери Данте и др.
контакт с космическим разумом
тут тоже
тут тоже
Моя самая читающая нация с самым лучшим советским образованием ещё в 90е, таки, совершила прорыв в технологиях связи и получила чёткие ответы на волнующие человечество вопросы.
Люди в возрасте, очках и галстуках, с микрофонами и камерами делают серьёзные лица и интервьюируют девушек, вышедших на контакт с помощью характерных круговых движений ассистента вокруг головы.
Откуда появился миф о «самой читающей стране в мире»?
В СССР существовал культ книги: литература была неотделима от идеологии, страна официально считалась самой читающей в мире.
Это штамп — обусловленный во многом складывавшейся на протяжении XVIII–XX веков литературоцентричностью общественной жизни в России. За неимением настоящей политики роль проводников общественной мысли, защитников свободы, просветителей брали на себя писатели. Советской идеологии было выгодно взять себе в союзники так называемых революционных демократов, овеянных большим и заслуженным авторитетом, хотя далеко не все из них имели убеждения, которые можно назвать социалистическими. При царском режиме эти писатели были диссидентами — разумеется, своих собственных диссидентов советская власть подавляла, а художественные методы периода развития русского реалистического романа возвела в абсолют, породив высочайше утвержденный метод.
Неоспоримая заслуга советского просвещения — «ликвидация безграмотности», благодаря которой большинство малограмотного населения действительно обучилось чтению. В 1920-е годы о литературе и социальном устройстве велись открытые дискуссии, которые в начале 1930-х были свернуты. Советская власть действительно считала грамотность необходимой, а писательскую профессию престижной, пока литература состояла в союзе с государственной идеологией. Поэтому наряду с русской классикой, которую выпускали громадными тиражами, такими же громадными тиражами печатали «новых классиков» соцреализма — Фадеева, Федина, Панферова, Лесючевского, Бабаевского, Наровчатова и так далее.
Понятно, что в этих условиях развивалось и подпольное контрдвижение: знание запрещенных, полузапретных, маргинальных по отношению к идеологии авторов становилось чем-то вроде пароля и отзыва. Среди этих авторов бывали и Мандельштам, и Булгаков, и Цветаева, и Платонов, и Набоков, и Бродский — те, кого сегодня мы причисляем к классикам (а Наровчатова и Грибачева — нет, не причисляем). В целом при всей неестественности такой ситуации в СССР действительно существовал культ книги. Но это не означало, что СССР и тем более современная Россия — «самая читающая страна». По количеству книжных магазинов, тиражам, общей заинтересованности в книгах это сегодня совсем не так, а при советском режиме это было не так, потому что у множества писателей не было тех возможностей, которые могла бы предоставить политическая свобода. Книга помогала не становлению самосознания, а скорее политической ориентации. Даже хорошая книга. И это не служило ей доброй службы.
Культура прекрасно разбирается сама с собой без государственного регулирования. И это, на самом деле, понимают даже нынешние чиновники, всячески старающиеся ей такое регулирование вновь навязать.
Лев Оборин
поэт, переводчик, литературный критик
В СССР существовал культ книги: литература была неотделима от идеологии, страна официально считалась самой читающей в мире.
Это штамп — обусловленный во многом складывавшейся на протяжении XVIII–XX веков литературоцентричностью общественной жизни в России. За неимением настоящей политики роль проводников общественной мысли, защитников свободы, просветителей брали на себя писатели. Советской идеологии было выгодно взять себе в союзники так называемых революционных демократов, овеянных большим и заслуженным авторитетом, хотя далеко не все из них имели убеждения, которые можно назвать социалистическими. При царском режиме эти писатели были диссидентами — разумеется, своих собственных диссидентов советская власть подавляла, а художественные методы периода развития русского реалистического романа возвела в абсолют, породив высочайше утвержденный метод.
Неоспоримая заслуга советского просвещения — «ликвидация безграмотности», благодаря которой большинство малограмотного населения действительно обучилось чтению. В 1920-е годы о литературе и социальном устройстве велись открытые дискуссии, которые в начале 1930-х были свернуты. Советская власть действительно считала грамотность необходимой, а писательскую профессию престижной, пока литература состояла в союзе с государственной идеологией. Поэтому наряду с русской классикой, которую выпускали громадными тиражами, такими же громадными тиражами печатали «новых классиков» соцреализма — Фадеева, Федина, Панферова, Лесючевского, Бабаевского, Наровчатова и так далее.
Понятно, что в этих условиях развивалось и подпольное контрдвижение: знание запрещенных, полузапретных, маргинальных по отношению к идеологии авторов становилось чем-то вроде пароля и отзыва. Среди этих авторов бывали и Мандельштам, и Булгаков, и Цветаева, и Платонов, и Набоков, и Бродский — те, кого сегодня мы причисляем к классикам (а Наровчатова и Грибачева — нет, не причисляем). В целом при всей неестественности такой ситуации в СССР действительно существовал культ книги. Но это не означало, что СССР и тем более современная Россия — «самая читающая страна». По количеству книжных магазинов, тиражам, общей заинтересованности в книгах это сегодня совсем не так, а при советском режиме это было не так, потому что у множества писателей не было тех возможностей, которые могла бы предоставить политическая свобода. Книга помогала не становлению самосознания, а скорее политической ориентации. Даже хорошая книга. И это не служило ей доброй службы.
Культура прекрасно разбирается сама с собой без государственного регулирования. И это, на самом деле, понимают даже нынешние чиновники, всячески старающиеся ей такое регулирование вновь навязать.
Лев Оборин
поэт, переводчик, литературный критик