Астропроцессор ZET

Прерия кругом

В.Баранов, А.Ширяев

Прерия кругом,
Путь далек лежит.
В прерии глухой
Замерзал ковбой:

"Ты, мой конь лихой,
Что ж так быстро нес?
От езды такой
По спине мороз".

Припев: Ой, мороз, мороз,
Не морозь меня!
Не морозь меня,
Моего коня!

И под кактусом,
Чуя смертный час,
Чингачгуку он
Отдавал наказ:

"Ты, Большой Червяк,
Поезжай в салун
И друзьям моим
Передай салям".

Если встретится
Джо-Кривой Наган,
Передай ему
Мой кривой наган.
А жене скажи:
"Конь так быстро нес,
Что лихой ковбой
На скаку замерз".

БАЛЛАДА ОБ АВОКАДО

Когда услышал слово "авокадо" -
впервые, в детстве... нет, когда прочёл
его (наверно, у Хэмингуэя
или Ремарка? или у Майн Рида? -
уже не помню) - в общем, с тех вот пор
я представлял тропическую синь,
и пальмы над ленивым океаном,
и девушку в шезлонге, и себя
у загорелых ног, печально и
неторопливо пьющего кальвАдос
(а может, кальвадОс). Я представлял
у кромки гор немыслимый рассвет
и чёрно-белого официанта,
несущего сочащийся продукт
экватора - нарезанный на дольки,
нежнейший, бесподобный авокадо!


С тех пор прошло полжизни. Хэм забыт,
кальвадос оказался просто водкой
на яблоках, обычный самогон.
Про девушек я вообще молчу.
Но авокадо... - Боже! - авокадо
не потерял таинственнейшей власти
над бедною обманутой душой.
И в самом деле: в наш циничный век,
когда разъеден скепсисом рассудок,
когда мамоной души смущены,
потерян смысл, и лгут ориентиры -
должно же быть хоть что-то, наконец,
не тронутое варварской уценкой?!

И вот вчера я увидал его
В Смоленском гастрономе. Он лежал,
нетронутый, по десять тысяч штука.
Но что же деньги? Деньги - только тлен,
и я купил заветный авокадо,
нежнейший фрукт - и с места не сходя,
обтёр его и съел...

Какая гадость ...

(с) Виктор Шендерович

обтёр его и съел...

Какая гадость ...

понравилась баллада)

Ліна Костенко. все хочу томик стихов ее с автографом раздобыть.. потрясающая поэтесса.

Анаитис писал(а):потрясающая поэтесса.

это да.
некоторые стихи у неё просто гениальны.

Мов жертва щирості - життя,
мов молодечих крил
пружнавий тріск, як небуттям
укрився суходіл.
Ти ще на кінчику пера
возносишся увись.
а вже пора ? Давно пора.
Спадаючи, молись.
Як жертва щирості, як кат
оговтаних бажань,
переминай за гранню грань,
чекаючи розплат -
за те, що марнував свій вік,
надміру неба праг,
що був людині чоловік,
і друг, і брат, і враг.
і я найперше помолюсь
і вдруге помолюсь
і втрете помолюсь.
і в смерть
з землею поріднюсь.

(с) Василь Стус

Аннилори писал(а):Мов жертва щирості - життя,
мов молодечих крил
пружнавий тріск, як небуттям
укрився суходіл.

Потрясно!
А вот это тоже очень ..

))))))

Кстати, да. Совершенно не понимаю печатный украинский.

окей. русский.

Дай, Господи, решение, которое
Сведет меня с дороги кочевой,
Ведь я теперь на_всё_уже_готовая.
Решение... и больше ничего...

Мой путь изрезан злыми перекрестками,
То голову теряю, то коня,
Единственное, правильное, хлёсткое,
Дай, Господи, решение принять...

Давно мечусь, истерзанная, нервная,
Мечусь, а на обочине - пикник...
Дай, Господи, единственное верное,
Хоть как-нибудь об этом намекни...

Повесил крест серебряный на шею мне,
А кровь не превращается в вино...
Дай, Господи, принять одно решение...
Всего одно прошу, всего одно.

(с) Сола Монова

YOLka писал(а):Кстати, да. Совершенно не понимаю печатный украинский.

а непечатный?)

Сами не пишите?

YOLka писал(а):Сами не пишите?

это - мне вопрос?
неа, не пишу.
ибо - сами мы))) умеем рифмовать неплохо, но - бесталанны как поэт...

пы сы и, кстати говоря, стихи ненавидела как жанр бОльшую часть своей жисти...
ну - не впечатляли любоьмаркофьивнофьивнофь и "люблю дубы в период спячки..."...
а потом ...
вдруг... внезапно... скрипуууула дверрррь....

Но раз рифмовать умеете, то не факт, что таланта нет. Проза удается. Мысли интересные.
Про природу я не люблю, а про чуйства очень даже.... )))
Но не рискну попросить запостить тут...

Приятель, послушай, над городом скрипка играет с утра.
И страшно, и странно, и струнно, и зыбко. Ты слышишь? Пора.
Мы, кажется, всё же успели прижиться в бетонной тюрьме.
Услышали даже безмозглые птицы. Бросай, что имел.

А скрипка заходится яростным плачем, срываясь на визг.
Мы длимся, течем, мы шагаем и скачем. Мы выползли из.
И страшно и странно и струнно и жарко. Вступает кларнет.
Угрюмые тролли троллейбусных парков выходят на свет.

Швыряет в проулок распаренный баньщик отменную брань --
под звуки трубы распевается баньши общественных бань.
И сонные феи подвальных кофеен -- одна за одной --
бросают ключи от подвальных кофеен в канал Обводной.

Взорвали кусок ненавистного МКАДа сегодня с утра.
Кольцо разомкнусь -- нам больше не надо штаны протирать
в квартирах, больницах и офисах чинных. В свинцовой пыли. ..

Приятель, спеши. Ведь его же починят. Асфальт подвезли.

(с) Данута Сидерос

Если где-то в глухой, неспокойной ночи
Ты споткнулся и ходишь по краю –
Не таись, не молчи, до меня докричи –
Я твой голос услышу, узнаю.

Если с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи –
Потерпи: я спешу, и усталости ноги не чуют!
Мы вернёмся туда, где и воздух, и травы врачуют, –
Только ты не умри, только кровь удержи!..

Если конь под тобой, ты домчи, доскачи –
Конь дорогу отыщет буланый –
В те края, где всегда бьют живые ключи, –
И они исцелят твои раны.

Где же ты – взаперти или в долгом пути,
На каких ты сейчас перепутиях и перекрёстках?!
Может быть, ты устал, приуныл,
заблудился в трёх соснах –
И не можешь обратно дорогу найти?..

Здесь такой чистоты из-под снега ручьи –
Не найдёшь, не придумаешь краше!
Здесь цветы и кусты, и деревья – ничьи:
Стоит нам захотеть – будут наши!

Если трудно идёшь – по колено в грязи
Да по острым камням, босиком по воде по студёной –
Пропылённый, обветренный, дымный,
огнём опалённый –
Хоть какой, – доберись, доползи!..

/Владимир Высоцкий 1974/

Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
запросто.
И тогда я вымахну -
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное -
в море брошусь,
густое,
зловещее,
и спасу тебя!..
Это будет сердцем велено мне,
сердцем
велено...
Но ведь ты же
сильнее меня,
сильней
и уверенней!
Ты сама
готова спасти других
от уныния тяжкого,
ты сама не боишься
ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься,
не утонешь,
зла
не накопишь
Не заплачешь
и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
и станешь ветреной,
если захочешь...
Мне с тобою -
такой уверенной -
трудно
очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье -
я прошу,
робея,-
помоги мне
в себя поверить,
стань
слабее.


/Роберт Рождественский 1962/

темой в "Консультациях" навеяло.

о несунах счастья тем кто и так счастлив.
=================================

из башни в центре всей москвы
столицы наших родин
нам пр@@бали все мозги
втемяшивая как могли
что человек свободен
мы долго думали и вот
подкреплены обедом
пошли туда где он живёт
в краю умеренных широт
сказать ему об этом
он нам не шурин и не зять
но ведь имеет право знать

мы шли три дня мы шли толпой
тревожа песней груди
не зная сна гоня покой
и видим дом стоит такой
в каких бывают люди
вот баба что в расцвете лет
поди ласкал он пылко
а больше утвари здесь нет
лишь у кровати на просвет
пуста его бутылка
а сам вкушает потный сон
не зная что свободен он

мы говорим что мы отряд
из добровольных сотен
мол делегаты от ребят
кому по ящику твердят
что человек свободен
и если ты мол тот и есть
предмет такой награды
то мы тогда имеем честь
и эту радостную весть
тебе поведать рады
забудь про бабу и уют
иди бери пока дают

мы долго шли кругом леса
забросив сев и дойку
пусты с харчами туеса
а он на нас спускает пса
и снова лезет в койку
пора домой колоть дрова
и сыпать гречку в пашню
пока душа в мослах жива
пока стоит себе москва
и ей не сносит башню
с которой можно передать
что век свободы не видать

Алексей Цветков

А помнишь,
мы ехали в Питер, в плацкарте, нас все ненавидели - видишь ли, рано - а мы хохотали и резались в карты, и пили вино из гранёных стаканов, и галича пели нахально и громко, коптились в дыму десяти дымоходов, а этот, из пятого, кажется, Ромка - подсыпал соседке немножечко соды в бутылку со спрайтом, жестокая шутка, соседка попалась весёлая, Лиля - и эти вагонные длинные сутки мы много смеялись, и много чудили

А помнишь,
мы просто хотели победы, работали долго, до выноса тела, начальник нас вызвал на, кажется, среду и выдал какое-то новое дело. Мы очень старались и много курили, в предбаннике офиса спорили матом, хотели как лучше, но нас победили –
другого отдела другие солдаты. Они-то поопытней, справились лучше. А мы чуть не плача в родном вестибюле, с обидой вкушали горячий, пахучий, ужаснейший кофе. «Нас снова надули»… но мы ведь не знали, что это бывает… За всё, что когда-то случается с нами,
за всё, что у нас из-под ног выбивает – в ответе мы сами, мы сами, мы сами…

А помнишь,
Когда ты женился на Юле, и я говорила – дурак ненормальный, еще поживи с ней чуть-чуть до июля, а вдруг передумаешь – будет ведь жаль, но –
Ты был уверен, влюблён и настойчив, доверчив, наивен и бескомпромиссен. Когда тебе двадцать, тебе между прочим – плевать на остутствие видимых истин, женюсь и пошли все!...далёкой дорогой, я сам для себя предсказатель погоды. Но здравые мысли приходят с тревогой, а часто – с болючим и быстрым разводом. Полгода спустя, когда вы разбегались, я капала Юле в стакан валерьянки. А мир окружал ненавязчивый август, такое отличное время для пьянки…

А помнишь,
Когда нам исполнилось тридцать, и мы эту дату решили игнорить, пошли заказали огромную пиццу и тут нас настигло глобальное горе – казалось, что это черта отчужденья, за ней – ни любви, ни работы, ни секса, и пенсия рядом, и все дни рожденья отныне напичканы будут линексом…

А помнишь,
Когда нам маячило сорок, и мы вспоминали со смехом тридцатник, запрыгнули в поезд, поехали к морю – а в сумке халва и замыленный Piatnik (какие же, всё же, отличные карты), и снова чудили, и так молодели... Хохочущий громко девятый плацкартный готовился к бурной рабочей неделе. И словно и не было лет и болезней, и словно бы нас не касались разводы.

А помнишь,
Какой замечательной песней тебя провожали лечиться на воды?
Тебе шестьдесят, ты спокоен и строен. А дети и внуки нам машут с перрона. Я всё-таки стала твоею женою, но еле успела с последним вагоном.
Мы едем и едем, не так, но отчасти. Мы стали потише, и чай вместо водки.
И ты говоришь - но ведь было же счастье…
А я выдыхаю тихонечко – вот как…

(c) Лала Тарапкина

Кот Марат не уверен в завтрашнем дне.
Смотрит в миску, а в миске еды на дне.
И тогда этот кот открывает рот
И тогда этот кот этим ртом орет.
И тот, кто за этого кота отвечает,
Неважно, что он там делает,
рисует, пишет, или на виолончели играет.
Он начинает делать это быстрее.
Он начинает делать это смелее.
Он звонит туда, куда никогда не звонил.
Он пишет письма, даже когда в ручках нет чернил.
Он выходит на улицу, хотя там чужие люди.
Он не позволяет скапливаться грязной посуде.
Он говорит друзьям: «Мне-то все равно, но у меня кот».
И устраивается сразу на сто работ.
Или идет выступать в огромный концертный зал,
и не думает, что бы папа про это сказал.
Или ловит бандитов, хотя он, вообще-то, робкий.
И вот, наконец, приносит домой коробки.
И они с котом,
отложив все другие дела на потом,
смотрят, как в миску сыплются рыбки, колечки, подушечки
и мигом ее наполняют.
Но самые вкусные — звездочки. Так они оба считают.
(с) Аня Лихтикман