Астропроцессор ZET

эээээ.....

за одного бритого--двух небритых?

как в сказке...
чем дальше - тем мертвее.

подмертвим.

Она была ничё такая...
Я подхожу, короче, к ней:
А ты ничё вообще такая -
Я говорю, короче, ей.

Она мне: Да и ты ничё, блин
(А я действительно ничё)
Я говорю: Раз так, то чё, блин -
Пошли ко мне, что ль - или чё?

Она сказала: Дай подумать -
А чё тут думать, говорю -
Раз я ничё, то чё тут думать -
И ты ничё раз говорю.

Она, короче, чё-то мялась,
Стояла мялась чёто всё...
Ну ладно чё - чуть-чуть помялась -
Ей говорю - и хватит - всё.

Давай, поехали, короче.
Не, не поеду, - говорит.
И хрен с тобой - я ей, короче.
Шуруй давай, блин - говорит.

А жалко, что ничё не вышло -
Она реальная была.
Но если б чё-то у нас вышло,
Она б довольная была.

(с) В.Горохов

да. шедевр просто.

шедевральнее только "Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я"

Еще вот от него же:

Люблю лица ваш треугольник
Владимир Горохов (с)


Люблю лица ваш треугольник,
Люблю затылка ваш квадрат.
И глаза нравится мне ромбик,
И носа палочке я рад!

Да вам за конусы ушные
Я разнесу любого в пух!
Грудей цилиндры наливные…
Ах, как я сделал бы вам «ух»!

а стихи Горохова очень даже ниче так))

я на это и намекаю.

Голуб нью-йоркський летить над Бродвеєєм.
Ханука світить свічки для євреїв.
Брайтон скуповує водку і чай.
Знову Різдво - три царі - Й поліцейські
світять мигалки: зірки вифлеємські.
Знову розпродаж і знову печаль

Кілька пожежних й швидка розпороли
тишу що схожа на лист прокурора
білий - із цятками літер і чайок-
або на сніг на дахах парасольок.
І випадково натрапиш на слово
що відігрітись забігло до чайни

Ці хмародери що змерзли вже в грудні
збились докупи на лаві підсудних
схожі на Santa й святих Миколаїв
схожі на подушку й на подарунки
на карамель з гастроному - і руки
колядників що в кишенях ховають

Можна звичайно пройтися з пророком
поміж снігами і поміж Нью-Йорком
поміж Джуринкою і ковблями
й снігом який підмивала ця річка
що приховала шипшина-калічка
й заколядованими рублями

але в Нью-Йорк православні миряни
колядники оф Бродвею й Вірляни
їм цей Бродвей і сніги по цимбалах
всі ці цибаті будинки сусідні
сакси тромбони срібні і мідні
їде поволі з Волощини валах

Можна – звичайно - з собою забрати
потяги слів що прибились на Брайтон
кухню єврейську- ґефілте фіш
чорну ікру - оренбурзькі хустини
можна звичайно словами простими
переказати цю зиму як вірш

Десь на Бродвеї розпродаж товарів.
Блудить Бродвеєм зима як товариш.
Значить Нью-Йорк зачекає на сніг
просто життя засвітилось вогнями
і не потрібно цих слів поміж нами
а над Дитятком - вухо і ріг

(с) Василь Махно

эта идиотка постит изрыгания на непонятной искусственной мове )))
типо кто-то понимает её...
и типо кто-то восхититься этим лингвистическим ужасом...

не менее искусственны все западные языки, включая и новый совершенно, норвежский. Но прошло время и все они стали языками.

И что?
а мне украинский язык очень нравится. разве его можно сравнить с тем же польским?

так украинский--тот же польский.)))
придурки сидели брали корни из санскрита--типо истинные арийцы...

противно всё это..

ой докаркаешься, нацистка быдлованская...

вы бы пообщались с поляками и послушали все эти их "хцёнЪ" (заднеязычная "н" типа английской <ng>. так что украинский просто прекрасен и певуч по сравнению.

русский тоже из санскрита. и чаво теперь?

да и вообще не надо трогать языки. как на грех, нагреют Вас, Сибирька за разжигание межнациональной розни отключат))

да мне пофиг.

всех уже разогнали отсюда.
скушно.

нужно отключить функции модератора,
народ набежит,
и станет весело

он не может сам себя отключить. подозреваю, что это все равно для него что вытащить самого себя за волосы из болота.

Синее. Боже, ну до чего же синее!
Мертвая зыбь неведомых мне широт.
На горизонте туча с набрякшим выменем
дразнит дождем запекшийся жадный рот.

Скальный обломок – норы, каверны, рытвины.
Левиафаний череп, приют гнилья.
«Здесь был Иуда» кем-то на камне выбито.
Может и был, не знаю. Теперь здесь я.

Двадцать шагов от берега и до берега,
бурые ленты мокнут в воде плащом.
Чайка на грани слуха визжит в истерике –
или не чайка? Впрочем, кому еще?..

Солнце нещадно лупит горячим молотом,
брызжут осколки: кварц, лазурит, слюда.
Сухо и страшно. Мысли в труху размолоты.
Кто я? Не помню. Как я попал сюда?!

Соль на губах – до язв, до кровавых трещинок,
вяжущий вкус на кончике языка:
Слово. А в нем – рождение, запах женщины,
сладкая млечность, солнце, гора, река,

пыль, и жара, и скалы, и крики чаячьи,
мертвая бездна, блеклая синь вверху…

…Мир, потянувшись, сбросит с себя нечаянно
данное наспех имя, как шелуху.

(с) Светлана Ширанкова

Стефания Данилова.

• Рукопись не горит•

Говорят, в огне проживают маги:
напиши желание на бумаге,
осторожно к пламени поднеси,
и чего угодно тогда проси.
Я охотно верю любым приметам.
Выбираю себе уголок без ветра
и пишу:

"Все снова живы-здоровы,
смерть оказалась к ним не готова.
Я вижу заново левым глазом.
Всегда проверяю конфорки с газом.
Не боюсь ни дьявола, ни декана.
Не тащу за волосы из стакана
истину, когда её мне не надо.
Воздух больше не плотности стекловаты.
Не сдирают шкуры, не бьют лежачих.
Близкие в офисах не ишачат,
не считают копейки, ездят на море
и я с ними поеду вскоре.
Мои родители не стареют.
Есть Юго-Северная Корея,
а война закончилась, все вернулись
в тёплые объятия наших улиц.
Снимаю руками любую порчу
и никого из себя не корчу.
На Васильевском больше ладонных линий.
Я совсем не помню, что нанесли мне,
что причинили - забыла тоже.
Собаки легко понимают кошек.
Тычинка выберет нужный пестик.
Несу свой крест как нательный крестик
и в ладонях водой приношу Слово,
не творящее мёртвое из живого.
Зима забыла пути в мой город.
На вокзальных часах навсегда пять-сорок,
где он меня никогда не бросит.
Никогда не наступает осень.
Кошмары про сбивший меня лендровер,
красные буквы "The game is over"
и сломанный мост
больше не снятся.
В девяносто шесть мне опять веснадцать.
Никто больше не говорит о раке,
лечение просто, как алгоритм.
Искры не падают в бензобаки.
Мама больше о смерти не говорит".

Складываю вчетверо лист бумаги,
подношу к огню,
но рукопись
не горит.


***

Доживёшь до зимы - владелицей многих знаний нарекут, не пропьешь, не выкуришь мастерство. По ночам прорастает в разуме глушь лесная, звери воют, рыдают птицы, и что с того. Говорят, не дожить до зимы ни лисе, ни волку, ни деревенской бабе, ни богачу - от любого из них зиме никакого толку, а вот ты ей придешься по нраву и по плечу, как любая из летних, несовершеннолетних, странноватых детей, бесполезных на первый взгляд. Ты опаздываешь на пир, приходя последней, и лицезреешь, что в яствах таился яд...

Здесь ещё пока осень: царствует безраздельно, гонит полусухое вязовое вино. Кто пригубит его, того до костей разденет и позвоночник сломает веретеном. Эта осень, как ты, любит рядиться в бохо, расчленяя твою реальность на свет и тьму, на отрезок и луч, на хорошо и плохо: не пытайся её расспрашивать, почему. Эта осень с улыбкой метит тебе в подруги, дружбе той - свой сезон дождей и тюремный срок, и замерзнет вода, и растаяв, придет на круги, и отмоет от порчи кость, воткнутую в порог. Эта осень умрёт, сквозь годик придёт другая. Раньше этого времени смысла нет стекленеть.

Между этими очень разными берегами выбирай третий берег - реку, прибейся к ней. Стань в ней стайкой дурацких рыб, озорных и рыжих, стань в ней камнем замшелым, водорослью на дне, стань в ней птицей - такой, которую только слышат, а увидеть реально при голубой луне. Стань простой, как пять пальцев или аскет в ашраме, будь не буря и не затишье, а будь - волна, и набей по татуировке на каждом шраме, пей разреженный воздух и будешь всегда хмельна. А столетие вбить в двадцатку, как год в секунду - это, милая, правда надо ещё уметь.

Время жечь золотые свечи и пить цикуту, говорить - я река, и море держать в уме, переплавить кинжал на заговорённый перстень и у тысячелетнего опыта брать взаймы. И да будет Огонь - любовник твой и наперсник.

И тогда не дотянешь -
дотянешься
до зимы.