Стихи...

[Аннилори]

я ставлю ятір у зелену воду
де лепеха обперлася на плесо
до неї вийшов місяць у забродах
і гучно в човен кинув чорні весла

його жона опасиста й сердита
червону піч на красноперів топить
де він пройшов лягає смуга світла
і міцно пахне юшкою із кропом

я ставлю ятір під вербові віти
де смуга світла виросла у пагін
де угорі червоні сакви квітів
кощава ніч над урвищами тягне

я спати ляжу і мені присниться
тонкої річки потаємна затінь
де з лепехою причаївся місяць
і вкинув зірку в мій порожній ятір

(с) Сергій Осока,

[Аннилори]

Боже, стань потойбіч води, розгорни фрактал,
Аби вона брала узори і думала, що своє.
І довіряла тільки міцним хребтам,
І перестала вірити в те, що не настає.

Поверни її серцем до себе, лицем – туди
Де здіймається сонце рожеве, як немовля.
Зупини її входження в сиве нутро води,
Благослови всі виходи за поля…

Хай би вона слова знаходила поміж тих
Приозерних птахів, що зривають ранковий сон.
Там, де сині дерева з чернеток її нічних
Укладаються тінями на пісок.

І такими дрібними тобі здаються її сліди,
Боже, як тонко, боже, утримуй цю хвилю, бо
Вона вже стоїть і думає, як би втретє зайти
В олов'яну ріку, в безхребетну свою любов.

(с) Анна Малігон

[Ева]

— Таракан сидит в стакане,
Ножку рыжую сосёт.
Он попался. Он в капкане.
И теперь он казни ждёт

— Таракан к стеклу прижался
И глядит, едва дыша.
Он бы смерти не боялся,
Если б знал, что есть душа.

— Он печальными глазами
На диван бросает взгляд,
Где с ножами, топорами
Вивисекторы сидят.

— Вот палач к нему подходит,
— И ощупав ему грудь,
он под рёбрами находит то,
что следует проткнуть!

Героя безжалостно убивают.
Сто четыре инструмента
рвут на части пациента!
От увечий и от ран помирает таракан.

— Всё в прошедшем,
— боль, невзгоды. Нету больше ничего.
И подпочвенные воды вытекают из него.

— Там, в щели большого шкапа,
Всеми кинутый, один,
Сын лепечет: «Папа, папа!»
Бедный сын!

— И стоит над ним лохматый
вивисектор удалой.
— Безобразный, волосатый,
со щипцами и пилой.

— Ты, подлец, носящий брюки!
— Знай, что мертвый таракан
— это мученик науки!
А не просто таракан.

— Сторож грубою рукою
Из окна его швырнёт.
И во двор вниз головою
Наш голубчик упадёт.

— На затоптанной дорожке,
— возле самого крыльца
будет он задравши ножки
ждать печального конца.

— Его косточки сухие
Будет дождик поливать,
Его глазки голубые
Будет курица клевать.

автор неизвестен, думаю Пушкин

[Аннилори]

Нравится - пробуй, небо ладонью черпай,темные капли смело лови губами.
В проруби ночи месяц - детеныш нерпы ластами держит облачный серый камень.
Бледные льдинки звезд на застывшей глади: вроде цветы, но тронешь - окоченеешь…
В этот зенит ли мчимся, удачи ради? Это вот небо молим о встрече с нею?
Мнилось: легки, летучи - да только где нам! Плен отлетевших снов безнадегой полон.
Чувствуешь, полночь тихо ползет по венам, капает вязкой болью на кафель пола?

Снова и снова просим о чем-то Бога. С возрастом шепот глуше и голос тише:
«Кроху тепла бы в души!..» Но это - много. Что ты в ответ, наивный, мечтал услышать?..
Хочется – веруй, что удержал навеки птицу надежды! Цвет – бирюза да злато,
Только без крыл. А стоит ли жить калеке?

Стираный ситец жизни то рван, то латан…
Сшей сарафан - да вряд ли наденешь в люди. Как ни крои - а видно: везде заштопан.
Я разучилась верить мечтам о чуде - проще уйти, не глядя, по лунным тропам,
Не обернувшись. Не для кого. Не стОит. Тусклым туманом памяти скрыло лица.
Кружатся в царстве холода и покоя льдистые перья сказочной синей птицы.
Думаешь – снег? Напрасно! Смотри, смотри же - почерк судьбы в подтаявших бликах света!

…Ветер бродячей псиной ладони лижет.
Эх, мой хороший...
Хочешь кусочек лета?..

(с) Алина Марк

[Аннилори]

Говорила мать: «Вижу жизнь твою -
В ней сплетаются кровь и сталь»
Говорила мать: «Ты пойдешь на Юг,
Чтобы Юг на колени встал»

Говорила мать: «Над любой из жен
Вижу крепкую власть твою.
Не пробить ни словом, и ни ножом,
Невозможно твою броню»

Говорила мать: «Заклинаю я –
К сердцу эти слова прими:
В час, как явится тебе Смерть твоя –
Голову пред ней склони»

Говорила мать: «Будь ты стар иль юн -
Должен честно пред ней предстать.
Жди ее, мой сын, как любовь свою.
Не гони, а целуй в уста»

Все случилось так: Юг у ног моих.
За спиной полыхает град.
И в людских сердцах за мои грехи
Я навечно Кровавый граф.

Ни единый раз, ни одна из жен
Не решилась перечить мне,
И за всю войну ни копье, ни нож,
Не застряли в моей броне.

Слышу в дверь стучат – это сердца стук.
Помня, что говорила мать,
С легким сердцем ей отворять иду –
В праздничном выхожу встречать.


**************************************

Небо, поведай небо, вспомни и расскажи…
В этом потоке жизни, вновь забываю жить.
Утро гремит посудой, вечером жаркий секс.
Снова забыл заметить грусть на Ее лице.

Небо, поведай небо, что же со мной не так?
Я забываю, небо, как я умел летать.
Как я, раскинув руки, падал на небеса.
Просто напомни небо, дальше я вспомню сам.


(с) Саша Бест

[Аннилори]

Вона була красуня з Катеринівки.
Було у неї п'ятеро вже нас.
Купляла нам гостинчика за гривеник,
топила піч і поралась гаразд.

Ходила в церкву, звісно, як годиться.
Галдущики сушила на тину.
Така була хороша молодиця
і мала мрію гарну і чудну.

У ті часи, страшні, аж волохаті,
коли в степах там хто не воював, -
от їй хотілось, щоб у неї в хаті
на стелі небо хтось намалював.

Вона не чула зроду про Растреллі.
Вона ходила в степ на буряки.
А от якби не сволок, а на стелі -
щоб тільки небо, небо і зірки.

Уранці глянеш - хочеться літати.
Вночі заснеш у мужа на плечі.
Де б маляра такого напитати?
Навколо ж орачі та сіячі.

Уваживши ту мрію дивовижну,
приходив небо малювать шуряк.
Вона сказала: - Перестань, бо вижену.
У тебе, - каже, - небо, як сіряк.

Якийсь художник у роки голодні
зробити небо взявся за харчі.
Були у нього пензлі боговгодні,
став на осліп, одсунув рогачі.

У нього й хмари вигинались зміями,
уже почав і сонце пломінке.
Вона сказала: - Ні, ви не зумієте.
Злізайте, - каже. - Небо не таке.

Вона тим небом у тій хаті марила!
Вона така була ще молода!
Та якось так - то не знайшлося маляра.
Все якось так - то горе, то біда.

І вицвітали писані тарелі,
і плакав батько, і пливли роки, -
коли над нею не було вже стелі,
а тільки небо, небо і зірки...

(с) Ліна Костенко

[Аннилори]

Я назначу высокую цену –
ликвидировать небытиё,
и железные когти надену,
чтоб
взобраться на небо твоё,

покачнётся звезда с похмелюги,
а вокруг – опустевший кандей:
мы сбежим на свидание в Брюгге –
в город киллеров и лебедей.

Там приезжих не ловят на слове,
как форель на мускатный орех,
помнишь Колина Фаррелла брови –
вот такие там брови у всех,

и уставший от старости житель,
навсегда отошедший от дел, –
перед сном протирает глушитель
и в оптический смотрит прицел:

это в каменных стойлах каналы
– маслянистую плёнку жуют,
здесь убийцы-профессионалы
не работают – просто живут,

это плачет над куколкой вуду –
безымянный стрелок из Читы,
жаль, что лебеди гадят повсюду
от избытка своей красоты,

вот – неоновый свет убывает,
мы похожи на пару минут:
говорят, что любовь – убивает,
я недавно проверил, не врут,

а когда мы вернёмся из Брюгге
навсегда в приднепровскую сыть,
я куплю тебе платье и брюки,
будешь платье и брюки носить.

(с) Александр Кабанов

[Аннилори]

***

А це така любовна гра:
кружіння, дзеркало і промінь! –
ти все одно підеш за грань,
у чистий спомин, чистий спомин.

Кружіння!.. Ніби й неспроста
миттєвий дотик (чудо стику!) –
на луг життя і живота
покласти б руку, теплу й тиху…

Ми надто близько – марний знак,
той запах Єви – не інакше!
Ми двоє в дзеркалі, однак
усе не так і все не наше.
Бо вийду із дзеркальних меж –
розвалиться хистка будова.
Ти в чистий спомин перейдеш,
слонова кість, роса медова…

(с) Юрій Андрухович

[Аннилори]

Остыло пламя горизонта.
Я приступаю, помолясь,
Чтоб обозрев небесный зонтик,
Распутать звёзд взаимосвязь.

Я раб заумных вычислений
И эмпирических констант,
Я звездочёт, я звёздный пленник,
Я гороскопа арестант.

Все наши маленькие беды
С большой бедой сопряжены
И, словно в зеркале, на небе
Дела Земли отражены.

Мы шпорим время исступлённо,
Жизнь закусила удила.
Взирают звёзды удивлённо
На наши грустные дела.

Тепло души теряет смысл
Среди космической зимы.
Склоняет Вечность коромысло
Под чашей глупостей земных.

И корни зла неразличимы.
Тут ни помочь, ни дать совет.
Мы — только следствие причины,
Как отражённый лунный свет.

(с) Юрий Аделунг

[Lex]

Знаете ли вы украинскую ночь?
Нет, вы не знаете украинской ночи!
Здесь небо от дыма становится черно,
И герб звездой пятиконечной вточен.
Где горилкой, удалью и кровью
Запорожская бурлила Сечь,
Проводов уздой смирив Днепровье,
Днепр заставят на турбины течь.
И Днипро по проволокам-усам
Электричеством течет по корпусам.
Небось, рафинада и Гоголю надо!
Мы знаем, курит ли, пьет ли Чаплин;
Мы знаем Италии безрукие руины;
Мы знаем, как Дугласа галстук краплен...

А что мы знаем о лице Украины?
Знаний груз у русского тощ -
Тем, кто рядом, почета мало.
Знают вот украинский борщ,
Знают вот украинское сало.
И с культуры поснимали пенку:
Кроме двух прославленных Тарасов -
Бульбы и известного Шевченка, -
Ничего не выжмешь, сколько ни старайся.
А если прижмут – зардеется розой
И выдвинет аргумент новый:
Возьмет и расскажет пару курьезов -
Анекдотов украинской мовы.

Говорю себе: товарищ москаль,
На Украину шуток не скаль.
Разучите эту мову на знаменах-лексиконах алых,
- Эта мова величава и проста:
„Чуешь, сурмы загралы, час расплаты настав..."
Разве может быть затрепанней да тише
Слова поистасканного „Слышишь"?!
Я немало слов придумал вам,
Взвешивая их, одно хочу лишь, -
Чтобы стали всех моих стихов слова
Полновесными, как слово „чуешь".

Трудно людей в одно истолочь,
Собой кичись не очень.
Знаем ли мы украинскую ночь?
Нет, мы не знаем украинской ночи.

Владимир Маяковский.

[Siberia]

человек приходит к шаману
говорит научи меня жить как надо
усмири мои внутренние торнадо
и сезонные ураганы
научи поймать счастье за хвост
вроде как рыбу в реке медведь
чтобы мир стал хорош и прост
вот такое мне нужно уметь
чтобы любовь внутри закипала
но не оставляла ожогов
научи меня моё жалкое "мало"
превратить в весомое "много"
научи друзей находить по чести
чтобы дни только счастье мне приносили
научи меня такой дивной песне
чтобы даже птицам была не под силу
словом, это всё диалектика, болтовня
я хочу хотя бы крошечного куска
жизни той, что умеешь в себя впускать -
научи меня

отвечает шаман, мол садись, не стой
я открою тебе это всё, не спеши
вот смотри - там коренья, из них я варю настой
а вон там растёт немножечко черемши
посмотри, как птица несёт в гнездо
для птенцов еду. а ещё южней
заблудился уставший в пути ездок
на таком же уставшем в пути коне
небо рыхлое, тёмно-синее - быть грозе
значит незачем поливать огород
присмотрись к набухшей виноградной лозе
скоро сок из неё потечёт к нам в рот
посмотри, на востоке, в болотах топких
ночью кости мерцают увязших в них
если вслушаться, можно и голос робкий
распознать среди цикад трескотни

человек перебил шамана - что ж?!
для чего мне твоя черемша и гнёзда?
я пришёл не затем, чтоб узнать про дождь
и не чтобы по небу считывать грозы
я пришёл научиться мудрости бытия
научиться не жить как живут болваны
неужели вся эта галиматья
это всё, что умеют сказать шаманы?
неужели по-твоему птица еду несёт
я смотрю на неё - и ответ мне дан?!

но мой друг, а ведь это действительно - всё
улыбаясь, вздохнул шаман
(с) Ананасова

[Аннилори]

Ещё темно и так сонливо,
что говорить невмоготу.
И берег спит и ждёт прилива,
поджав колени к животу.
Желтее корки мандарина,
на самом краешке трамплина
встаёт на цыпочки звезда.
И, словно вплавь, раздвинув шторы,
ещё по локоть кистепёрый,
ты возвращаешься туда,
где в раскалённом абажуре
ночная бабочка дежурит, –
и свет, и жизнь, и боль впритык!
Ты возвращаешься в язык,
чтоб слушать –
жалобно и жадно –
рассвет, подвешенный за жабры,
морской паром, по леера
запруженный грузовиками,
грушёвый сад, ещё вчера
набитый по уши сверчками!
Простор надраен и вельботен,
и умещается в горсти.
И ты свободен. Так свободен,
что некому сказать: «Прости...»

(с) А.Кабанов

[Аннилори]

Быть поэтом очень сексуально,
Это сексуально на века.
Ведь язык могуч, и нереально
Даже целовать без языка.
.
Пусть поэт эпохой искорёжен,
Женщины системы РайОНО
Без ума от Вовы и Серёжи,
Померших уже давным давно.
.
Волю дай - рыдали до утра бы,
Книжицы сжимая в кулачках -
Что, мол, были за тупые бабы
Лиличка и Айседорочка.
.
Ведь поэт беспомощен, заносчив,
И в себе уверенности нет,
А ему: то флейту - в позвоночник,
То стоять, приблизившись к стене...
.
Вот, что я хочу сказать про это,
На сердце ладошку положа:
Женщины, да полстраны поэтов -
Есть кого кормить и ублажать.
.
Пусть сидят, пописывают пьески,
Панчи к рэпам, тексты для попсы,
Кем бы был, к примеру, Достоевский,
Если б сам себе стирал трусы?
.
Вот идет на батл новый Пушкин,
Ночь писал, небрит, как Черномор -
Ты ему погладила трикушник
И травы забила в Беломор,
.
И сказала нежно: "Врут соседи -
Мне твоя поэзия мила,
Я уже во все твои соц-сети
Свежие видюшки залила.
Раунды на мне отрепетируй,
Чтобы наизусть, глаза-в глаза,
И покрой соперника сатирой
[И про маму не забудь сказать].
.
После батла - больше креатива,
Знаю, ты задорный у меня,
Потому кладу презервативы,
И кладу с запасом - на два дня.
Если слабый пол начнёт канючить,
Выбирай ухоженных на вид,
Впрочем, можешь даже и вонючих,
Если это сильно вдохновит!
.
Вдохновился - и домой скорее,
Запирайся в ванной - и пиши!
Чтобы раскалилась батарея,
Чтобы просто на разрыв души..."
.
Ясно, как поднять поэту рейтинг?
.
А сама?
Не пробовала. Нет.

.
Я, признаться, больше теоретик:
Мой мужик - нефтяник,
.
я - поэт.
.
.
.
#СолаМонова

[Аннилори]

Дівчино, скажу тобі відверто,
Ти не ображайсь за прямоту:
Я люблю тебе таку уперту,
Отаку лукаву і просту.

Бо коли б зробилася другою,
Хоч на мить скорилася мені,
Я б тоді не бігав за тобою,
Не складав би віршики-пісні

Я б на тебе поглядав звисока,
Сам собою чванився б: ось я!
Дівчино кохана, кароока,
Поки непокірна - ти моя.

© Василь Симоненко

[Аннилори]

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево...
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,
А дорожка песочная от листвы разузорена —
Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.

Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная...
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено...
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом —
Вы такая эстетная, Вы такая изящная...
Но кого же в любовники? и найдется ли пара Вам?

Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым,
И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,
Жизнь доверьте Вы мальчику в макинтоше резиновом,
И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым —
Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!..

(с) Игорь Северянин

[Кот_Felix]

Я знаю мир — он стар и полон дряни,
Я знаю птиц, летящих на манок,
Я знаю, как звенит деньга в кармане
И как звенит отточенный клинок.
Я знаю, как поют на эшафоте,
Я знаю, как целуют, не любя,
Я знаю тех, кто "за" и тех, кто "против",
Я знаю всё, но только не себя.

Я знаю шлюх — они горды, как дамы,
Я знаю дам — они дешевле шлюх,
Я знаю то, о чем молчат годами,
Я знаю то, что произносят вслух,
Я знаю, как зерно клюют павлины
И как вороны трупы теребят,
Я знаю жизнь — она не будет длинной,
Я знаю всё, но только не себя.

Я знаю мир — его судить легко нам,
Ведь всем до совершенства далеко,
Я знаю, как молчат перед законом,
И знаю, как порой молчит закон.
Я знаю, как за хвост ловить удачу,
Всех растолкав и каждому грубя,
Я знаю — только так, а не иначе...
Я знаю всё, но только не себя.

Франсуа Вийон
XV век

[Ева]

супер!

[Ева]

Я не люблю двуличных подлецов,
Что мне всегда, всю жизнь, плевали в спину!
Я не люблю безропотных глупцов,
Что норовят все выбросить в корзину.

Я не люблю высокомерных сук,
Что предо мной виляют пышным задом,
Я не люблю, когда под их каблук
Вы, слабаки, шагаете отрядом!

Я не люблю, когда твердят о дряни,
Я не люблю дотошных и зануд.
Я не люблю, когда подсунув пряник,
Ждут повода использовать и кнут.

Я не люблю людей без капли чести,
Что рушат жизнь и вашу, и свою.
Я ненавижу тех, кто склонен к мести,
А потому себя я не люблю.

Я не люблю любые предрассудки,
Я ненавижу треск по швам терпенья!
Я не люблю в общении промежутки,
Но не люблю и частого общенья.

Я не люблю корысть и эту власть,
Что жизнь иным дает, отставших - губит,
Не нравится, что риск велик упасть.
Я не люблю, когда меня не любят.

Я ненавижу горький шоколад,
Ведь на душе и так не много рая.
Я не люблю, что кто-то виноват,
Что я сейчас немножечко другая.

Я не люблю тупые оправданья,
Я не люблю банальности плоды,
Я ненавижу пошлые желанья
И то, что после «ты» мы вновь на «вы».

Я не люблю дешевые запреты,
Хоть я сама командовать не прочь,
Я ненавижу слишком много света,
Но не люблю когда все время ночь.

Я не люблю предательства, измены
И то, что иногда, втыкая шприц,
Сосут вино из раненой из вены…
Я не люблю убийство диких птиц.
-не знаю автора-

[Воланд]

Я не люблю двуличных подлецов...

А сама многоликая подлая мразь!

[Аннилори]

Я знаю всё, но только не себя.

В белой мгле ледяных высот
я искал себя, с фонарем и без;
но нашел только лед и лед,
неподвижный хлад, точно взгляд с небес.
Видел я отраженный луч,
ото льда летящий назад к звезде,
видел тьму облаков и туч...
Но себя, увы, не нашел нигде.

В теплый мрак океанских вод
я проник затем, не сомкнув ресниц.
Там, дивясь, созерцал полет
узкокрылых рыб - точно бывших птиц.
Слышал смех голубых наяд,
тяжело звучащий в глухой воде,
видел прах боевых армад...
Но себя, увы, не нашел нигде.

В недра, вниз, в глубину, под спуд -
я пробрался, но обнаружил там
только склад разноцветных руд,
нитевидный блеск, молибден, вольфрам.
Встретил глину, песок, гранит,
но себя опять не нашел нигде.
Словно я - неизвестный вид,
словно нет меня ни в какой среде...

И тогда, предоставив сну
продолжать все то, что и было сном,
я раскрыл наугад одну
из старинных книг, иностранный том.
Не вникая - какой тут прок,
что за том в руках и о чем глава,
взял я первые буквы строк
и, сложивши их, получил слова.

Был в словах заключен приказ,
я тебе его пропою сейчас:
"Find yourself in а looking - glass,
in а looking - glass, in а looking - glass"

(с) Михаил Щербаков